Авдотья панаева и некрасов кратко. Панаева, авдотья яковлевна

17.04.2024

07:47 am - Любовь поэта:Некрасов

НАЁМНЫЕ ЖЁНЫ НЕКРАСОВА

Как любил «певец русской женщины»

«Всех возмущало не то, что Некрасов был многолюб, многоженец, неспособный к однобрачной любви. Таковы почти все лирики… Пушкин любил сто тринадцать или сто четырнадцать женщин и это казалось естественным, это ни в ком не вызывало вражды. Если что возмущало в Некрасове, так именно то, что любовь Некрасова, по крайней с первого взгляда, не была любовью поэта… Разойдясь с одной женщиной, он мгновенно сходился с другой… Женщины для него не любовницы, но как бы наёмные жены». Так писал знаток творчества и и личности Н.А.Некрасова Корней ЧУКОВСКИЙ в своей статье «Подругипоэта». Статья была напечатана в историческом альманахе «Минувшие дни», начавшем выходить в конце1927 года. После четырех выпусков альманах был прикрыт явно по идеологическим соображениям, а увидевшие свет сборники в библиотеках угодили в закрытый фонд. Поэтому предложенная К.И.Чуковским трактовка интимной жизни «певца русской женщины» вряд ли известна широкому кругу любителей русской поэзии…

УТОМИТЕЛЬНАЯ ПАНАЕВА

Привлекательная смуглянка с постоянным румянцем на лице Авдотья Яковлевна ПАНАЕВА, бывшая замужем за писателем И.И.Панаевым, прочнее всех остальных женщин была спаяна с биографией поэта. Ей он посвятил больше любовных стихов. Только она вошла в его литературную жизнь. От неё единственной Николай Алексеевич имел ребёнка, скончавшегося в младенчестве. Но она была уже третьей или четвёртой подругой поэта…

Любовная жизнь мастера пера началась в Петербурге, где он сперва скитался полубездомным бедняком. Его первая подруга была весёлой гувернанткой. Её смех доставлял ему радость:

Ты хохочешь так бойко и мило,

Такврагов моих глупых бранишь,

То, понуря головку уныло,

Так лукаво меня ты смешишь…

Но зачастую смертельно усталый, задавленный непосильной литературной поденщиной, он в ответ на участливые вопросы и ласки любимой уныло молчал. Пушкинское «чудное мгновенье» превращалось у него в молчаливую скуку. И «при виде этой страстной преданности начинало разыгрываться сладострастие жестокости». Автор упомянутой статьи пишет: «В первой половине жизни Некрасов – плебей, и его любовь – любовь плебея… Они любили друг друга неумело и страстно, голодали и нищенствовали, расходились и снова сходились, но эти богемные годы прошли, и плебейская любовь заменилась у Некрасова барской».

По мнению Чуковского, Авдотья Панаева была из тех утомительных женщин, которые любят ощущать себя мученицами. Живя с Некрасовым в 1850-е годы, она писала друзьям: «Радость мне нейдёт. Об удовольствиях я так же мало думаю, как преступник о рае», «лишь бы не потерять головы от горя…» Она признавалась, что была противна поэту своею «исступлённою грустью».

В 1860году Некрасов бурно влюбляется в какую-то девушку (предположительно Марию НЕВРОТИНУ). И хотя тогда ему было 39 лет (а на деле он казалсястарше), девушка полюбила его. Он принял эту любовь по-некрасовски, с мучительным недоверием к своим нравственным и физическим силам: «Что дам я доверчивой девочке, которая полюбила меня первой любовью?». Панаевой между тем оставалось одно – ревновать…

ЖАДНАЯ ЛЕФРЕН И ЛЕГКОМЫСЛЕННАЯ МЕЙШЕН

Вскоре Некрасов приблизил к себе высокую и приятную француженку Селину ЛЕФРЕН. Его враги с негодованием рассказывали, будто отправляясь к Селине, он заставлял несчастную Панаеву приготовлять для соперницы ужин. Панаева решилась уйти от него, покастала хозяйкой дома…

С этого времени кончились трудные и мучительные отношения Некрасова с женщинами и началсябезмятежный любовный комфорт. Селина Лефрен словно родилась для того, чтобы сделаться содержанкой богатого барина. Корректна, элегантна, покладиста и в меру безразлична. Она была очень удобной женщиной, так как не требовала ничего, кроме денег, которые у Некрасова к тому времени стали водиться. Его талант редактора и организатора литературных сил теперь вовсю развернулся в журнале «Современник».

Нанятая жена Селина отлично понимала свою роль. В благодарность за это Николай Алексеевич охотно позволял ей набивать сундуки бархатами, серебром и кружевами. Он знал, что, когда эти сундуки будут наполнены доверху, она покинет его и уедет в Париж. Было похоже, что он смертельно устал от настоящей любви и теперь с удовольствием вкушает поддельную. Для всей России Некрасов был учителем жизни, великим поэтом, а для неё он был просто богатым меценатом. Разговаривать много с Селиной Некрасов не мог, так как плохо говорил по-французски, а она не владела русским.

Когда Селина скопила свои тысячи денег, она покинула Россию навсегда. А её место около Некрасова немедленно заняла молодая, красивая женщина, шестая или седьмая по счёту, Прасковья Николаевна МЕЙШЕН. После смерти мужа-немца, который оставил ей дом, поэт вывез её из Ярославля.

Молодую вдову прельстило, что у Некрасова был собственный выезд: отличные вороные лошади, крытые голубой сеткой. У фешенебельного катка на Конюшенной Прасковье все завидовали и считали её генеральшей. Молодую «генеральшу», естественно, окружали молодые поручики. Один из них, смелый усач Котельников, даже появлялся в некрасовской ложе в театре, когда поэт по обыкновению приезжал лишь к последнему действию.

Николаю Алексеевичу это наскучило. Он предложил Прасковье Николаевне немедленно вернуться в Ярославль. Перед отъездом она отплатила ему обильными сплетнями, изобразив себя невинной жертвой его разнузданного и грубого нрава. За краткое сожительство поэт ни в чём не отказывал ей. Однажды он писал брату Федору: «Отпусти ей всё, что она потребует из карабихской моей мебели и бронзы» (для ярославского дома Прасковьи).

ПРЕДАННАЯ ФЕКЛА ВИКТОРОВА

Когда Прасковья ушла от Некрасова, ему было 48 лет. Он недолго оставался один. Вскоре в его доме водворилась очередная поклонница,дочь барабанщика Фекла. Феклабыла очень молода. Примечательно, что, чем старше становился поэт, тем более молодую подругу он себе выбирал. Панаевой было 44 года, Селине – 32, Прасковье – 25, Фекле –19.

Некрасову не нравилось её простонародное имя – Фекла Анисимовна. Он стал называть её Зиной, Зинаидой Николаевной ВИКТОРОВОЙ. По словам сестры Некраc ова, Зина, блондинка с ямочками на щеках, походила на балованную, смазливую, сытую горничную из богатого господского дома. Роскошные магазины на Невском проспекте для неё, не слишком грамотной, были величайшим источником радостей. В отличие от Прасковьи, она заучивала наизусть стихи поэта, целовала ему руки и почти никуда не выезжала безмужа.

Зине одной удалось сделаться Некрасовой. Этого она добивалась упорно, осторожно, с оглядкой. Поэт обвенчался с ней весной 1877 года, уже будучи безнадежно больным. Свадебные песни звучали для него панихидой: жених был худ как скелет. Он умер 27 декабря того же года от рака кишечника в возрасте 56 лет.

ЗинаидеНиколаевне поэтпосле смерти по завещанию не оставил никаких денежных средств. Все авторские права на произведения завещал своей сестре А.А.Буткевич. Молодая вдова уехала к себе на родину в Саратов и жила там замкнуто, избегая всяких знакомств и разговоров о своей жизни со знаменитым человеком. В саратовских газетах время от времени появлялись известия, что вдова поэта сильно нуждается. Умерла она в 1915 году, на 70-м году жизни, одинокой,всеми забытой, кроме баптистов, к которымобратилась в последние годы…

ЖЕНЩИНЫОБЛАГОРАЖИВАЛИПОЭТА

Как же любил Некрасов? Во вторую половину своей жизни он был хозяином во временных брачных союзах. Чуковский пишет: «Литературный заправила, рулевой, - он проявил тот же повелительный нрав и в своих отношениях к женщинам. И, старея, он оставался господином в любви, сохраняя и этот руль в своих (а не в женских) руках».

По Чуковскому, в жизни и в любви поэт проявил свою двойственность как и разночинец, и барин. Но схема его прозаической, обезвреженной любви не была убогой. Некрасов «был не то, что лучше, но сложнее, … поэт заполнил даже эту схему живыми, поэтическими, тревожными чувствами, …многое уродливое в нём только сильнее подчеркивало его душевную красоту».

Когда Селина уехала за границу, он застрадал по ней самой настоящей тоской, как тоскуют по жене или другу. А когда через несколько лет ему стало известно, что она не прочь возвратиться к нему из Парижа, он настойчиво стал звать её на прежних условиях. Когда ему шел 53-й год, он, утомленный трудами и годами, приехал в столицу Франции на свидание со своей иностранкой и снова стал её мужем на 3-4 недели.

Кажется, мастер пера не был свободен от простодушной иллюзии об идейном единении с Зиной. Он адресовал ей не только ласковые слова (например, «глаза жены сурово нежны »), но и, умирая, оставил ей свою революционную заповедь о необходимости «борьбы за брата-человка ».

По убеждению Корнея Чуковского, изумительно щедрый человек, Некрасов был в тысячу раз лучше, чем думают. Сложность его натуры, надрывная жизнь, утрата настоящих друзей привели его к замкнутости, одиночеству.ЖЕНЩИНЫ ДЕЛАЛИ ЕГО ЖИЗНЬ СВЕТЛЕЕ, БЛАГОРОДНЕЕ. Они были тем опьянением, без которого было слишком мучительно жить.

В то время, когда он воротился к Селине, уже был в полном разгаре его роман с Зиной. Значит, он любил их обоих одновременно. Но и это не всё. Тогда же он стал страшно тосковать о Панаевой. ТРИ ЛЮБВИ В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ! В его окрашенных страстью элегиях, обращенных к Панаевой, и призыв, и ревность, и мольба, и отчаяние:

Безумец! для чего тревожишь

Ты сердце бедное своё?

Простить не можешь ты её –

И не любить её не можешь!

Именно Евдокию Яковлевну он любил, кажется, по-настоящему. Из всех близких к Некрасову женщин одна только Панаева оказалась верна его памяти. Её воспоминания о нём являются лучшей апологией поэта в русской мемуарной словесности…

Авдотья Яковлевна Панаева (Головачева)

Авдотья Яковлевна Панаева.
Портрет работы К.Горбунова.

Панаева (Головачева) Авдотья Яковлевна (1820/1893) - русская писательница. Первое и наиболее удачное произведение - роман «Семейство Тальниковых» (1847), отразивший безрадостное детство Панаевой. Рассказы («Безобразный муж», «Жена часового мастера») и повесть «Степная барышня» (1855) пронизаны протестом против деспотического воспитания и идеями женской эмансипации. Совместно с Н.А. Некрасовым ею были написаны романы «Три страны света» (1848/1849) и «Мертвое озеро» (1851). В 1889 г. был создан роман «Воспоминания».

Гурьева Т.Н. Новый литературный словарь / Т.Н. Гурьева. – Ростов н/Д, Феникс, 2009, с. 207.

Панаева (Головачева), Авдотья Яковлевна (1819 - 30.III.1893) - писательница (псевдони - Н. Станицкий), автор мемуаров. Дочь актера. Жена И. И. Панаева. Гражданская жена Н. А. Некрасова с середины 40-х годов до 1864 года, когда вышла замуж за А. Ф. Головачева. В своих произведениях обращалась главным образом к теме общественного и семейного положения женщины. "Воспоминания" П. (СПБ, 1890), посвященные русской литературной и общественной жизни середины 19 века, не охватывая широкого круга вопросов идейной борьбы того времени, дают главным образом зарисовки жизни и быта многих выдающихся деятелей той эпохи. Фактический материал в ряде случаев недостоверен.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 10. НАХИМСОН - ПЕРГАМ. 1967.

Литература: Чуковский К., Жена поэта, П., 1922.

Панаева (Головачева), Авдотья Яковлевна [псевдоним Н.Станицкий; 1819 (по другим данным, 1820), Петербург, - 30.III(11.IV).1893, там же] – русская писательница. Родилась в семье актера Я.Г.Брянского. Образование получила в Петербургском театральном училище. В 1837 году вышла замуж за писателя И.И. Панаева . В середине 40-х годов стала гражданской женой Н.А. Некрасова . Позднее была замужем за А.Ф.Головачевым. Совместно с Некрасовым написала романы «Три страны света» (1848-1849) и «Мертвое озеро» (1851). Первое произведение П. – повесть «Семейство Тальниковых» (1847), запрещенное цензурой за «безнравственность и подрыв родительской власти», обличало семейные «устои» и казарменно-деспотическую систему воспитания. В.Г.Белинский отнесся к повести с большим сочувствием. В 1848-1864 годах П. постоянно печаталась в «Современнике» и совместно с Панаевым вела в журнале отдел мод. В соавторстве с Н.А.Некрасовым, Д.В.Григоровичем, Панаевым и другими она участвовала в цикле «Рассказы о житейских глупостях», печатавшихся в «Современнике» в 1850 году. Как и многие беллетристы «натуральной школы» , П. поднимала актуальные вопросы общественной жизни – положение женщины, воспитание, любовь и брак. Героини ранних ее рассказов («Неосторожное слово», 1848; «Безобразный муж», 1848; «Жена часового мастера», 1849; «Пасека», 1849; «Необдуманный шаг», 1850, и др.) – жертвы социальных условий, неспособные с ними бороться. В романе «Мелочи жизни» (1854) героиня приходит к убеждению в необходимости борьбы и трудовой деятельности. Женщинам, изуродованным светским воспитанием, П. противопоставляла цельные натуры, сложившиеся в деревенской глуши, среди простых людей: повесть «Степная барышня» (1855), «Роман в петербургском полусвете» (1860) и др. В 50-х годах Панаева участвует в борьбе «Современника» с дворянским либерализмом (повесть «Домашний ад», 1857, роман «Русские в Италии», 1858 и др.). Наиболее значительное произведение Панаевой – роман «Женская доля» (1862), написанный под влиянием идей Н.Г.Чернышевского; в нем созданы образы «новых людей». «Воспоминания» Панаевой, опубликованные впервые в 1889 году в журнале «Исторический вестник» (отд. изд. 1890), содержат ценный материал для изучения литературной атмосферы 40-60-х годов 19 века, жизни и деятельности В.Г. Белинского, Н.А.Добролюбова, Н.Г.Чернышевского. Они отличаются живостью повествования, искренностью и простотой, хотя содержат немало фактических неточностей.

Краткая литературная энциклопедия в 9-ти томах. Государственное научное издательство «Советская энциклопедия», т.5, М., 1968.

А.Я. Панаева.

Авдотья Яковлевна ПАНАЕВА (псевд. Н. Станицкий) родилась в 1820 году в Петербурге в семье ведущего актера Александринского театра Я. Г. Брянского. Получила неплохое домашнее образование, занималась в балетном классе Петербургского театрального училища. В 1839 году вышла замуж за прозаика и журналиста И. И. Панаева. Брак, к сожалению, не сложился. После долгих и мучительных колебаний Панаева становится гражданской женой выдающегося русского поэта Н. А. Некрасова, который посвятил ей свой знаменитый т. н. «панаевский» цикл стихотворений («Да наша жизнь текла мятежно...», «Мы с тобой бестолковые люди...», «Тяжелый крест достался ей на долю...», «Прощанье», «Слезы и нервы», «Бьется сердце беспокойное» и др.)

Активно участвуя в работе возглавляемого Некрасовым литературно-художественного журнала «Современник», Панаева, помимо собственно редакционной деятельности (чтение корректур, ведение отдела мод и пр.) и обязанностей хозяйки издательского дома (традиция «литературных обедов», поддержка нуждающихся литераторов, решение экономических и организационных вопросов), становится активным его автором.

В качестве бесплатного приложения к «Современнику» печатается лучшее произведение Панаевой - автобиографическая повесть «Семейство Тальниковых» (1848). Совместно с Некрасовым написала романы «Три страны света» (1849) и «Мертвое озеро» (1851). Ее перу принадлежат романы «Мелочи жизни» (1854), «Женская доля» (1862), повести «Воздушные замки», «Степная барышня», «Домашний ад», «Русские в Италии», «Фантазерка», «Роман в петербургском полусвете»,«История одного таланта», очерк «Железная до- рога между Петербургом и Москвою».

После смерти Панаева и разрыва с Некрасовым в 1864 году выходит замуж за молодого литератора А. Ф. Головачева. Вторично овдовев, растит малолетнюю дочь, перебиваясь случайными литературными заработками.

Воспоминания А. Я. Панаевой под заглавием «Русские писатели и артисты. 1824–1870» были опубликованы книгой в 1890 году и вызвали огромный интерес у читателей. Неоднократно переиздавались.

Умерла А. Я. Панаева в Петербурге в 1893 году и была похоронена на Литераторских мостках Волкова кладбища.

Использованы материалы "Роман-газеты" № 19, 2009.

Далее читайте:

Панаев Иван Иванович (1812-1862), русский писатель.

Нагродская Евдокия Аполлоновна (1866-1930), русская писательница, дочь Панаевой.

"Современник" - Русский ежемесячный журнал, в Петербурге с 1847 по 1866 годы.

Авдотья Панаева. Воспоминания . "Роман-газета" № 19.

Авдотья Панаева. Воспоминания . "Роман-газета" № 20.

Сочинения:

Семейство Тальниковых, Л., 1928;

Воспоминания, М., 1956.

Литература:

Чуковский К.И., Жена поэта, П., 1922;

Черняк Я.З., Огарев, Некрасов, Герцен, Чернышевский в споре об огаревском наследстве. (Дело Огарева – Панаевой), М.-Л., 1933;

История русской литературы XIX века.

Библиографический указатель, под. ред. К.Д.Муратовой, М.-Л., 1962.

Впрочем, и сейчас в творчестве поэта видят лишь горячее сочувствие к крепостным крестьянкам: доля ты русская, долюшка женская, есть женщины в русских селеньях, опять же - «коня на скаку остановит». А между тем у Николая Алексеевича есть щемящие, трогательные строки о любви, любви болезненной, безнадежной. Да и в жизни поэт был более чем любвеобилен, несмотря на свою, мягко говоря, неавантажную внешность. И если до 24 лет Николай познавал плотские радости с горничными и дамами наилегчайшего поведения, то потом в его жизни произошел тот самый «солнечный удар»… И рассказать о Некрасове, многим неизвестном нам, захотелось сейчас - под день рождения поэта, ведь родился он 10 декабря такого далекого уже 1821 года...

15 ЛЕТ СЧАСТЬЯ И МУК

Авдотья Панаева. Хозяйка литературного салона. Сейчас бы ее назвали светской львицей. Жгучая брюнетка, огромные выразительные карие глаза, необыкновенно тонкая талия. В качестве бонуса - бойкое перо и острый - если не сказать ехидный - язык. В общем, та еще штучка. Немудрено, что мужчины теряли голову.

Мимолетной жертвой стал даже Федор Достоевский, на которого, впрочем, она не обратила вообще никакого внимания. А вот Иван Тургенев остался более чем равнодушным к прелестям роковой брюнетки, увлекшись откровенной дурнушкой Виардо. И Панаева ему такого невнимания не простила. И отомстила. Очень по-женски. В своих мемуарных воспоминаниях Тургеневу посвящено аж 62 эпизода, в которых он предстает далеко не в лучшем свете.

Она припомнила ему все, начиная от невинного легкомыслия и патологической рассеянности до - страшно сказать - презрения к русскому мужику и нелюбви к России. Когда обиженная женщина блестяще владеет слогом - это разящий удар, попадание в «яблочко»… А ведь дочь актеров Императорской сцены, от природы умная и способная, образование получила самоучкой, «посредством чтения». В доме царила тяжелая атмосфера: мать - жесткая, деспотичная, игре в карты она уделяла много больше внимания, чем дочери.

Отец - тоже игрок, только на бильярде. Когда проигрывал, все домашние разбегались по углам, лишь бы не попасться ему на глаза...

Немудрено, что она так поспешила выскочить замуж в 18 лет, что особо к жениху не приглядывалась. Как быстро выяснилось, зря: литератор Иван Иванович Панаев, небогатый дворянин, был человеком ветреным, богемным, увлекающимся и к семейной жизни мало расположенным. Зато Иван Иванович был вхож в кружок Белинского, куда привел и своего друга, начинающего поэта и журналиста Николая Некрасова. Привел на свою голову… Впрочем, Авдотья Яковлевна, на первых порах испытывавшая к супругу если не страстную любовь, но некую пылкость, быстро погасла и сникла. Еще бы: кому понравится, что тебе предпочитают дам полусвета? Иван Иванович не считал нужным отказаться и от этой пикантной привычки, которую можно простить только холостякам. Плюс постоянное отсутствие денег и долги мужа, которые он делал постоянно, угнетали и раздражали Авдотью Яковлевну.

Итак, она произвела большое впечатление на начинающего и еще никому не известного поэта. Ему было 24 года: по сегодняшним меркам почти инфантильный юноша. Ей - 25.

Однажды Некрасов катал свою даму сердца по Неве на лодке и в очередной раз завел разговор о чувствах. Она посмеялась.

Тогда он сообщил, что не умеет плавать, и прыгнул в Неву. Испуганная Авдотья Яковлевна подняла крик, «провокатора» вытащили, а он опять за свое: «Или моя, или повторю выходку. Да на этот раз удачно, чтобы сразу камнем на дно...» В общем, как у классика: она его за муки полюбила...

В советских учебниках литературы ее даже называют гражданской женой Некрасова. Смешно. Это при живом-то муже! Конечно, любовница. Или даже сожительница: все трое проживали в одной квартире, где одновременно располагалась редакция журнала «Современник». Через много лет в аналогичной ситуации окажутся Владимир Маяковский, Лиля Брик и Осип Брик… Безусловно, такое щекотливое положение не могло не вызывать пересудов и сплетен. Их было в избытке: сплетни по поводу их «неприличных» отношений не прекращались еще очень долго. Но Панаеву было все равно, так что Некрасов за двоих закатывал скандалы и изматывал претензиями, ревностью. Потом плакал, просил прощения. Африканские страсти закончились беременностью Панаевой. Мальчик родился слабеньким и вскоре умер. В одной из церковных метрических книг Петербурга в отделе «Об умерших 27 марта 1855 г.» записано: «Отставного дворянина коллежского секретаря Ивана Ивановича Панаева сын Иоанн, полтора месяца». Речь идет о маленьком Иване Панаеве, сыне Некрасова.

В общей сложности - полтора десятка лет жизни и не вместе, и не порознь! Авдотье уже за сорок: она хотела спокойствия и тихого женского счастья. К сожалению, у нас нет их переписки: все письма - огромное количество! (за исключением двух маленьких ее записочек) были сожжены Панаевой.

В 1863 году она, к тому времени давно вдова Панаева, вышла замуж за секретаря редакции «Современника» Головачева. Она родила девочку и всецело посвятила себя ее воспитанию. А потом муж умер, и она осталась одна с дочерью без средств к существованию, бедствовала, зарабатывала на жизнь рассказами и редактурой.

УРОКИ ФРАНЦУЗСКОГО

Были у поэта и мимолетные «амуры», даже в «панаевский» период. Однажды он не на шутку увлекся французской актрисой Селиной Лефрен, отличавшейся не столько красотой, сколько бойкостью и свободным отношением к любовным связям. Грубо говоря, сделаться содержанкой богатого барина ее не смущало. Удобная женщина: она не требовала от Некрасова ничего, кроме денег, которые у него стали водиться.

Для всей России Некрасов был учителем жизни, великим поэтом, а для нее он был просто богатым мужчиной.

Разговаривать по душам с Селиной Некрасов не мог, так как плохо говорил по-французски, а она не владела русским. «Товарно-денежные» отношения длились ровно до того времени, пока актриса не скопила круглую сумму и не покинула Россию навсегда. А ее место около Некрасова немедленно заняла молодая вдова Прасковья Мейшен, которую поэт вывез из Ярославля.

Вдову привлекло то, что у Некрасова был собственный выезд: отличные вороные лошади, крытые небесно-голубой сеткой. Красота и предмет зависти других дам полусвета! Правда, она быстро наскучила Некрасову, и он отправил ее обратно в Ярославль.

Наемные жены… Грубо, вульгарно, но как точно.

МИЛАЯ ПРОСТУШКА

А вот Фекла Викторова стала для Некрасова не наемной, а законной - единственной! - женой. До боли стандартное мужское поведение: чем старше становился поэт, тем более молодую подругу он себе выбирал. Некрасову было 43 года, Панаевой - 44, Селине -32, а Фекле - 19. И еще пикантный факт: заядлый игрок Некрасов выиграл ее в карты у купца Лыткина, у которого она была на содержании.

Некрасову не нравилось ее простонародное имя, поэтому он стал называть ее Зиной. Хорошенькая простушка с ямочками на щеках, не «обезображенная» интеллектом. Самая большая радость - дорогие магазины на Невском проспекте. Зато она обладала женской хитростью и железной хваткой: заучивала наизусть стихи поэта, с восторгом целовала ему руки и почти никуда не выезжала одна. Ну если только в магазины. Зине-Фекле удалось сделаться Некрасовой буквально за полгода до смерти поэта, хотя она методично добивалась этого много лет. По завещанию ей досталось имение «Чудовская Лука» и имущество петербургской квартиры.

Все это она раздарила родственникам поэта, которые потом просто не пустили ее на порог! Права на свои произведения поэт завещал своей сестре Анне Алексеевне Буткевич. А молодая вдова уехала к себе на родину в Саратов и жила там очень замкнуто и бедно. А Панаевой не досталось ничего материального. Зато именно она известна как главная женщина в жизни Некрасова. И яркая исповедальность «Панаевского цикла» Некрасова тому подтверждение…

Вера в плохие приметы привела к трагедии

Как все игроки, Николай Некрасов верил в приметы. Считается плохой приметой одалживать деньги перед игрой. И надо же было именно перед игрой Игнатию Пиотровскому, сотруднику «Современника», обратиться к Некрасову с просьбой выдать ему триста рублей в счет оклада. Он отказал. Пиотровский пытался уговорить Некрасова, сказал, что если не получит этих денег, то пустит себе пулю в лоб. Но поэт был неумолим, а наутро узнал о самоубийстве Игнатия Пиотровского. Оказалось, что тот задолжал тысячу рублей, ему грозила долговая тюрьма. Всю жизнь Николай Некрасов помнил этот случай и мучительно переживал его.

Заядлый собачник

Особенную любовь Некрасов питал к охотничьим собакам. Как только у него появилась возможность, а это произошло уже в начале 1850-х годов, он сразу же завел не одну, а несколько легавых собак, породу в то время достаточно новую и модную. В приемную знаменитого журнала «Современник» к ничего не подозревавшему посетителю порой выбегало до десяти избалованных собак, практически не знавших тяжести хозяйской руки.

Случай на охоте

Охота - второе страстное увлечение Некрасова после карт. Он ходил на медведя, любил охоту на дичь, ходил «в поле» вместе с писателем Иваном Тургеневым. Поэма «Псовая охота» - прямое посвящение этому занятию. А образы мужиков-охотников запечатлены в его стихах и поэмах (Савушка, «В деревне», Савелий, «Кому на Руси жить хорошо»). Увлечению пришел конец, когда его жена случайно застрелила на охоте его любимого пса-пойнтера по кличке Кадо.

ЦИФРА

10 декабря - день рождения Николая Алексеевича Некрасова. В этом году мы отметим его 193-летие.

Серым дождливым петербургским днем, в четыре часа по полудни писатель лежал на тахте и разглядывал рисунок на обоях. Обед уже прошёл, до ужина было далеко. Да и есть ему не хотелось. У писателя была глубокая депрессия, причину которой он давно позабыл. Литейный проспект монотонно шумел за высокими окнами.
Вдруг двери распахнулись, и в комнату влетела роскошная брюнетка, по своему обыкновению без меры возбужденная.
- Николай! Как же Вы можете лежать, когда такое происходит?
Она подбежала к окну и раздвинула шторы:
- Поглядите же! Поглядите же, что творится!

Писатель знал, что в таких случаях лучше повиноваться, и нарочито нехотя поднялся с лежанки. Он подошел к окну и встал, поглаживая бороду.
Ему открылся вид на парадный подъезд министра государственных имуществ.
Швейцар, дворник и городовой грубо оттолкнули от дверей и погнали вдоль улицы бедно одетых людей, тех что пытались попасть на прием к министру с нижайшей просьбой.

Возмутительно! Они ждали приема с шести утра, а с ними обошлись, как со скотом! – продолжала негодовать женщина.
Писатель ничего сказал, он молча вернулся на свою тахту.

Вот парадный подъезд.
По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям…

Через час писатель Николай Некрасов уже читал новое стихотворение своей гражданской жене Авдотье Панаевой…

АВДОТЬЯ (ЕВДОКИЯ) ЯКОВЛЕВНА ПАНАЕВА (урожденная Брянская)
(1820–1893)

Она родилась в семье актеров Александринского театра. Её мать играла в опереттах, а отец считался неплохим трагиком. Жили небогато и невесело, к тому же в доме установилась нервная обстановка из-за деспотических замашек матери. Родители думали, что Авдотья пойдет по их актёрским стопам, или, хотя бы, будет танцовщицей. Но у Авдотьи были свои представления о женском счастье.
Однажды в балетном училище ей рассказали о знаменитой француженке, о писательнице с мужским псевдонимом Жорж Санд. Дома Авдотья немедленно примерила брюки отца и нарисовала себе усы углем. В этом виде она вышла к родителям и сказала, что собирается стать писательницей. Даже мужскую фамилию себе придумала – Станицкий.
Родители пришли в ужас. Матушка в опереточном экстазе заламывала руки, батюшка молчал, застыв в трагической позе. Родители немедленно решили выдать свое неуравновешенное чадо замуж.
Как раз подвернулся подающий надежды журналист Иван Иванович Панаев, и через месяц сыграли свадьбу. Естественно, родители ошибались, представляя себе факт замужества как панацею от вольностей! Думали, пойдут дети, пеленки, домашние заботы…
Иван Панаев оказался натурой противоречивой. Авдотью он любил, восхищался ее красотой, но сохранять супружескую верность был не в состоянии. Вообще, он страстно любил женщин. Все его произведения наполнены образами замечательных представительниц прекрасного пола, которые оказываются всегда не в пример лучше персонажей-мужчин. Заводя интриги на стороне, Панаев и своей жене предоставил абсолютную свободу. Но Авдотья долго не могла решиться на измену.
А кандидатур на роль любовника Авдотьи было немало.
Она ведь так любила литературу, вот муж и предложил ей любого литератора на выбор. У них в доме проводили вечера самые известные поэты, писатели и журналисты. Это же было время невероятного взлета русской литературы – 1840-е годы!
В доме Панаевых не закрываются двери. Здесь ежедневно бывают и Достоевский, и Белинский, и Толстой, и Чернышевский, и Гончаров – и все они до смерти влюблены в прекрасную Авдотью Яковлевну. Их притягивает ее броская внешность, огромные глаза и осиная талия. К тому же, она проявляет незаурядные способности к литературе. Авдотья блистает на вечеринках, кокетничает со всеми, но - на ухаживания не отвечает.
Однажды Ивана Панаева знакомят с начинающим, и при этом - амбициозным писателем, Николаем Некрасовым. В тот незабываемый вечер Некрасов первым делом читает подборку своих порнографических стихов, чем очень веселит Ивана Панаева, а после рассказывает о своих идеях по поводу серьезных литературных журналов. Он предлагал восстановить легендарный «Современник», печатать лучших писателей и к тому же - зарабатывать деньги.
- Надо вырваться из грязи, - убежден молодой писатель.
С этого момента Панаев и Некрасов стали друзьями и партнерами. Для начала, пока только деловыми.
Знакомство Некрасова с женой Панаева стало роковым.
Через день писатель уже пытается утопиться в Фонтанке на глазах у прекрасной Авдотьи. Добрые прохожие спасают не умеющего плавать Некрасова.
- Если не будете моей, буду топиться еще раз! – заявляет он Панаевой,- Камнем пойду на дно!
Она не соглашалась очень долго… Для Некрасова прошла целая вечность.

Пока не свершается то, о чем Авдотья Панаева напишет проникновенные строчки:

Счастливый день! Его я отличаю
В семье обыкновенных дней
С него я жизнь свою считаю
И праздную в душе своей!

Это случилось на даче в Казанской губернии. Летом 1845 года. Они были втроем - чета Панаевых и Некрасов. После безумной ночи Некрасов разнервничался. Он устраивает большой скандал и сцену ревности, но быстро остывает и пишет Авдотье:

Как долго ты была сурова,
Как ты хотела верить мне,
Как ты и верила, и колебалась снова
И как поверила вполне!

Своим странным семейством, втроем они возвращаются в Петербург и снимают общую квартиру на любимых Некрасовым Пяти углах. Некрасов и Панаев начинают восстановление «Современника», Авдотья помогает им как корректор. Некрасов много и успешно играет в карты, называя себя «карточным головорезом». Игра не только не разоряла его, но еще и давала средства для безбедного существования.
Это была почти идиллия, перемежающаяся скандалами и изменами. Историки спорят, кто кого больше изводил – Некрасов Панаеву или наоборот?
В любом случае, Авдотья от этой мучительной связи пострадала гораздо больше, к тому же внебрачная беременность от Некрасова закончилась потерей новорожденного ребенка.
И, тем не менее, троица была неразлучна. Все вместе они переехали в дом на Литейном проспекте, где теперь находится музей-квартира Некрасова.
«Современник» стал процветающим журналом, но каждый выпуск сопровождался репрессиями на правительственном уровне. Почти все произведения, выбранные Некрасовым и Панаевым для печати, оказывались негодными – с точки зрения цензуры.
Так и роман Авдотьи Панаевой «Семейство Тальниковых», написанный в 1848 году под чутким руководством Некрасова, оказался крамольным. Его в, конечном итоге, запретили. В романе Авдотья рассказывает об ужасах домашнего воспитания, о насилии над детьми, скрытом от общества.
«Роман подрывает родительскую власть!» - такую резолюцию вынесли цензоры.
Следующая публикация романа произойдет только в 1928 году с предисловием Корнея Чуковского.
Проблемы с цензурой не могут сломить Панаеву, она берется только за самые щекотливые и запретные темы. Воспитание, семья, любовь и брак – вот в этих понятиях Панаева пытается разобраться. Собственный опыт пока что оказывается неудачным, ну и что?
Она ищет свой путь, не такой, как у ненавистных ей мещан-обывателей. Открыто живёт с двумя мужчинами, пишет крамольные произведения, да еще дружит с революционно настроенными писателями. Когда Чернышевский был заключен в Петропавловскую крепость, кто его открыто навещал? Конечно, Авдотья Панаева. О ней шептались в так называемом приличном обществе, ее осуждали.
Авдотья переживала, узнав об очередных сплетнях, и все нервы выплескивала на своего гражданского мужа. Жизнь Некрасова тоже складывалась непросто. «Современник» начал приносить неплохой доход, и тогда в редакцию прислали то, что сейчас называется аудиторской проверкой. Заставили предоставить всю документацию, отчитаться за каждый рубль. Некрасов впадает в депрессию, как тогда называли – хандру. И, опять же, срывается на Авдотье, кричит на нее, устраивает сцены.

Но… После каждой громкой ссоры Некрасов присылает ей стихи, которые вновь и вновь примиряют их.

Мы с тобой бестолковые люди…
Что минута, то вспышка готова!

Панаева покорена стихами Некрасова, за эти строчки она может простить всё.
Почти шестнадцать лет продолжается роман втроем. Несколько раз Некрасов в сердцах уходит от Авдотьи к любовницам, открыто встречается с французской актрисой… Авдотья плачет на груди Ивана Панаева, который сам уже давно запутался и не знает, что делать. Потом Некрасов возвращается с новыми, пронзительными стихами, и вот оно - примирение.
Бесконечно так продолжаться не могло. Журнал «Современник» всё-таки закрыли, а Некрасов и Панаева навсегда расстались… Формально это произошло из-за денег. Всплыли финансовые претензии родственников, незакрытые векселя. И тут уже не помогли прекрасные стихи и пылкие признания. Легендарный роман втроём закончился.
Иван Панаев умер. А в 1864 году Авдотья получает предложение руки и сердца от литературного редактора Головачева. Ей 44 года, но она всё еще очень хороша. Неожиданно, новый брак оказывается очень счастливым. Авдотья родила долгожданного ребенка, жизнь потекла размеренно и тихо, без безумных вечеринок и супружеских измен.
Панаева пишет мемуары и новые романы. Но в 1877 году Головачев умирает от туберкулеза, и Авдотья Ивановна с дочерью оказываются без средств к существованию.
Долгие годы русская Жорж Санд с трудом перебивалась переводами и редактурой. Её дочь тоже стала писательницей, чьи женские романы были популярны в 1910-х годах.
- Я чувствую себя позабытым автором ушедшей эпохи, - говорила Авдотья Панаева в конце жизни. Но, к счастью, она ошибалась. Ее имя и в наши дни хорошо известно, и не только в связи с именем Николая Некрасова. Во всяком случае,эту статью в день читают не менее 50 человек. Спасибо Вам за прочтение!

…Психологи заклеймили бы поэта Некрасова, обозвав его «деструктивной личностью», ханжи и моралисты назвали бы его возлюбленную «дамочкой свободных нравов». Ах, господа, полноте, отбросьте ярлыки, эта пара сполна заплатила за свой союз - слезами, бесчестьем, мытарством. И, как ни странно, самыми беспощадными взыскателями были они сами, Поэт и Муза...

«Вот те на, думала сбежать от жестокой деспотичной матушки, которая кроме своего актерства ничего знать не желает, а попала из огня да в полымя... Надеялась отогреться в лучах мужниной любви, да только тепла от нее, что от потухшей лучинки», - наверное так рассуждала 22-летняя Авдотья Панаева о своем замужестве. Супруг, литератор Иван Панаев, был, в сущности, добрый малый, вот только к семейной жизни не пригоден. Щеголь и повеса, он предпочитал кочевать по модным гостиным, ресторанам и актерским уборным, водить дружбу с гусарами, актрисами и «дамами полусвета». Некогда пылкое увлечение Авдотьей Яковлевной угасло, едва она переступила порог его дома у Пяти Углов на правах законной хозяйки. Которая ныне гостеприимно принимала Герцена и Гончарова, потчевала чаем Белинского, старалась не замечать пылких взоров влюбленного Достоевского, а супруг, если не волочился за юбками, то радовался успеху второй половинки - надо же, влюбила в себя решительно весь литературный цвет Петербурга!

И впрямь, Авдотья Яковлевна была дивно хороша: смуглая, черноокая с осиной талией. Хохочет переливчато, как серебряный колокольчик, глазами поводит заманчиво, умна, талантлива, образована, в меру кокетлива...
Стоило ли удивляться, что полку ее почитателей прибыло, едва в салоне Панаевых появился молодой поэт Николай Некрасов...

Как и десятки предшественников, он с ходу ринулся в атаку, но мадам Панаева осадила не в меру ретивого кавалера. Однако закаленный борьбой за место под солнцем, Некрасов не собирался сдаваться. Он говорил ей о любви, она сердилась и не верила, он толковал ей о чувствах, она смеялась и не принимала всерьез... И чем упорнее отталкивала, тем вернее притягивала.

Однажды рыцарь катал свою даму по Неве на лодке и завел «в который раз о главном сказ», она снова презрительно фыркнула. Несчастному влюбленному ничего не оставалось, как прибегнуть к шантажу. Поставил мучительницу в известность, что не умеет плавать, да и прыгнул в Неву. Дескать, если не будете моею, то к чему жизнь без вас...

Испуганная Авдотья Яковлевна подняла крик, горе-прыгуна вытащили на свет божий, а он опять за свое: «Или моя, или повторю выходку. Да на этот раз удачно, чтобы сразу камнем на дно...» Она не распахнула объятий, но холод недоверия сменился теплом симпатии...

Под одной крышей

Летом 1846 года Некрасову выпал счастливый случай оценить, как упоительны в России вечера. Ах, что за славное было время! Авдотья Яковлевна, ее законный супруг Иван Иванович и, собственно, поэт провели дивные месяцы в Казанской губернии. Там-то и произошло то, о чем счастливая Панаева оставила строки:

«Счастливый день! Его я отличаю// В семье обыкновенных дней// С него я жизнь свою считаю// И праздную в душе своей!»

Будущий классик не остался в долгу: «Как долго ты была сурова// Как ты хотела верить мне// Как ты и верила, и колебалась снова// И как поверила вполне!»

Ну, а после того, как эти двое вполне оправдали взаимное доверие, невыносимо (да и нелепо) было расставаться. А тут еще совместная работа по возрождению журнала «Современник»! Так и зажили в доме у Пяти Углов странной троицей: она по закону принадлежит Панаеву, а по велению сердца - «постояльцу» Некрасову. Панаев числится соиздателем «Современника», а на деле довольствуется отделом мод. А Некрасов живет в чужом доме, любит чужую жену, ту к мужу и закатывает сцены ревности... Общество отреагировало без восторга, некоторые вчерашние приятели сегодня руки не подавали при встрече…

Но Авдотья Яковлевна, кажется, счастлива: носит под сердцем дитя поэта и надеется обрести радость материнства. Первая попытка обзавестись наследником от Ивана Панаева закончилась трагически, поэтому она так трепетно ждет этого ребенка. Вместе с гражданским мужем они работают над книгой «Три страны света», она помогает ему, он благодаря ей творит чудесные стихи, которые впоследствии станут «Панаевским циклом». Некрасов называет ее Второй Музой. И попутно продолжает «в лучших традициях» закатывать скандалы и изматывать возлюбленной душу претензиями, ревностью. К чести поэта, он отходчив: побуянит – и принимается вымаливать прощение, то стишок посвятит, то на коленях ползает. Одно слово, творческая натура! Но стихи, надо признать, получались божественные:

Мы с тобой бестолковые люди…
Что минута, то вспышка готова!
Облегченье взволнованной груди,
Неразумное резкое слово.
Говори же,
когда ты сердита,
Все, что душу волнует и мучит!
Будем, друг мой, сердиться открыто:
Легче мир и скорее наскучит.

…Мальчик родился слабеньким и задержался на этом свете всего несколько дней. Авдотья Яковлевна окаменела от горя, ни в чем не могла сыскать . Чтобы привести нервы в порядок, она отправилась в Европу на лечение.

«Будь со мною, пойди прочь…»

Она вдали, и Некрасов являет собой образец несчастного влюбленного. Забрасывает нежнейшими письмами, умоляет, обещает и сулит. Она отвечает холодными равнодушными посланиями, и он вне себя от страдания… Могла ли она разбивать его сердце? Конечно, нет, разумеется, Авдотья Яковлевна вернулась. Казалось, возвратились утраченные счастье и гармония в их шаткий дуэт. Может статься, навсегда? Увы, поэт недолго помнил урок: он вновь терзает любимую, жестоко оскорбляет, на ее глазах и в ее же, заметьте, доме, крутит шашни с другими барышнями. Друзьям и близким откровенно стыдно за некрасовские выходки и до слез жалко Панаеву. Но как образумить безумца? Он сам поставит голову на место, расшаркается очередным стишком - и она простит. Чтобы вновь зайти на очередной круг этой адской гонки.

Не все «амуры» поэта были мимолетными. Однажды он не на шутку увлекся французской актрисой Селиной Лефрен, отличавшейся не столько красотой, сколько живым нравом, умопомрачительными нарядами и недурными музыкальными способностями – Некрасову такой «комплект» был весьма по душе. Надеяться, что их связывали только платонические чувства, было, по меньшей мере, наивно. Селина писала Некрасову из Парижа: «Не забудь, что я вся твоя. И если когда-нибудь случится, что я смогу быть тебе полезной в Париже, я буду очень, очень рада». А он и не забыл: в посмертном завещании отписал ей кругленькую сумму в 10 тысяч рублей.

Итак, Некрасов безумствует, куражится, затем вымаливает , Авдотья Яковлевна прощает – что взять с кипучей натуры? Видно, в какой-то момент поэт сам себе опротивел жестокими выходками. И бежал от возлюбленной в Европу. Рим, Париж, Вена – всюду он искал утешения, да тщетно. Она, всегда она перед глазами. Не изменяя себе, Некрасов призывает любимую, и она, конечно же, мчится на этот зов… История повторяется: сначала поэт упивается собственной трезвостью и благородством, рассуждая: «Нет, сердцу нельзя и не должно воевать против женщины, с которой столько изжито. Что мне делать из себя, куда, кому я нужен? Хорошо и то, что хоть для нее нужен». А потом являет другую сторону нрава и исповедуется в письмах к другу Боткину: «Сказать тебе по секрету – но чур, по секрету! – я, кажется, сделал глупость, воротившись к ней. Нет, раз погасшая сигара – не вкусна, закуренная снова!..» И, как водится, бежит от своей мучительной привязанности.

«Мы разошлись на полпути,
Мы разлучились до разлуки…»

Полтора десятка лет жизни и не вместе, и не порознь… Такие «кончерто гроссо» утомят даже самое любящее сердце. Авдотье Яковлевне за сорок, она жаждет стабильности, материнского счастья… А что же друг сердца Коленька? Он, кажется, в прошлом навсегда. Да еще некрасивая история с огаревским наследством подлила масла в огонь: брат Некрасова, Федор Алексеевич, страшно оскорбил Панаеву из-за денег. Достаточно для того, чтобы она навеки сожгла мосты и вычеркнула из сердца давнего мучителя и обидчика.

В 1863 году Авдотья Яковлевна, к тому времени давно вдова Панаева, вышла замуж за литератора Головачева. В браке родилась дочь, и все пошло так, как давно мечталось и хотелось… Увы, счастье им выпало недолгое, и вскоре Авдотья Яковлевна вновь носила траур по супругу.

Как ей жилось без Некрасова, вспоминала ли о своем роковом поэте? Доподлинно неизвестно. Известно лишь, что бедствовала, зарабатывала на жизнь рассказами и редактурой.

Но если на долю Панаевой выпало хотя бы короткое супружеское счастье, то Некрасова еще долго бросало по волнам житейских бурь. Утихомирила его болезнь. И сердечный интерес, случившийся на закате жизни. Избранницей этого эстета с утонченным вкусом стала деревенская девка Фекла Викторова. Хорошенькая простушка, не «обезображенная» интеллектом – удивительный выбор, не так ли? Николай Алексеевич пусть и преклонялся перед нравственной чистотой своей зазнобушки, однако предпочитал звать относительно благозвучным именем Зина, приглашал к ней учителей, обучал манерам и выгуливал по выставкам. Тому, что чувства к Зине-Фекле были глубоки, критики и литераторы видят подтверждение в том факте, что поэт посвятил ей целых три стихотворения и поэму «Дедушка». Кстати, с ней же Некрасов решил . Вероятно, стоя у жизненного края, поэту очень хотелось уйти благородным человеком. И также хотелось оградить Зину от мороки с наследством, она же столько для него сделала – была рядом в минуты болезни… Так или иначе, незадолго до смерти поэт написал Зине посвящение:

«Ты еще на жизнь имеешь право// Быстро я иду к закату дней//Я умру, моя померкнет слава// Не дивись и не тужи о ней!//Знай, дитя: ей долгим, ярким светом//Не гореть на имени моем,//Мне борьба мешала быть поэтом// Песни мне мешали быть бойцом».

А Авдотье Яковлевне он адресовал совсем другие строки. Где не рассуждал, что же именно всю жизнь мешало ему и стоит ли тужить о быстротечности мирской славы:

«Все, чем мы в жизни дорожили,
Что было лучшего у нас, -
Мы на один алтарь сложили, -
И этот пламень не угас!
У берегов чужого моря,
Вблизи, вдали он ей блеснет
В минуты сиротства и горя,
И – верю я, она придет!
Придет… И, как всегда, стыдлива,
Нетерпелива и горда,
Потупит очи молчаливо.
Тогда… Что я скажу тогда?
Безумец! Для чего тревожишь
Ты сердце бедное свое?
Простить не можешь ты ее –
И не любить ее не можешь...»

Подготовила Наталья Гребнева